1.
Поздняя осень стояла холодная и дождливая. С утра дождь как зарядит, так
и идет до вечера с небольшими перерывами. Да еще и ветер поднимется. О
такой погоде говорят, промозглая.
Однако в районной больнице было тепло. Отапливать больницы начинают
раньше жилых домов, да и окна нянечки протыкали ватой и заклеивали щели
полосками белой нарезанной бумаги.
Анну Алексеевну привезли в больницу на скорой с приступом. В приемном
покое обследовали, положили в неврологию. Сказали, что ущемление нерва, и
что на это много причин, не обязательно нервный срыв или что-то
подобное. Возможно, было переохлаждение, да и возраст. За сорок уже.
Делали уколы, ставили капельники, ходила в процедурный кабинет, брали
анализы. К концу недели стало заметно легче. Доктор Илья Ильич, строгий
высокий мужчина в очках, на последнем обходе заверил с улыбкой, что Анна
Алексеевна идет на поправку.
У Анны и аппетит появился. Кормили в больнице неплохо. А что повкуснее
приносила племянница, добродушная и улыбчивая Танечка. Детей у Анны не
было, замуж так и не вышла. Работала в школе учительницей. Работа,
тетради, дом. Откуда же дети будут, в школе с этим строго. И женихов в
райцентре не ахти сколько. Хотя сватался один, Петр, баянистом к
райклубе работал. «Несерьезный» – подумала тогда Анна, и отказала. А
Петр в город уехал, и говорят, артистом известным стал. Анна много раз
ловила себя на мысли, что нужно было принять предложение, так жалко, что
нет детей.
Нянчилась и играла Анна с детьми Танечки, у которой было две премилых
девочки. Танечка работала завмагом. Муж шофером. Детей часто приводили к
Анне. И та всегда была рада их приходу.
Детей Анна любила и не только малышек племянницы. В школе преподавала
химию, самый непопулярный у школьников предмет. Старалась Анна, чтобы
понравился он детям. И с ребятами много времени занималась, стремилась
вовлечь в кружок «Мир вокруг нас», который вела уже несколько лет.
Ходила с ними на лыжах, в кино, читали вместе приключенческие книги.
Анна понимала, что, если ребятам нравится учитель, то и предмет, который
он ведет, будет ребятам интересен.
После обеда на улице стало теплее и сухо. Нянечка передала Анне, что ее
ученики пришли и стоят под окном палаты. К Анне пока никого не пускали,
ей тоже выходить не разрешали, вот дети и прибегали под окно палаты, где
лежала Анна Алексеевна. Учительница подходила к окну, махала рукой и
через боль улыбалась. И после общения с детишками действительно Анне
становилось лучше и спокойнее на душе.
2.
Утром в палату положили на свободное место старенькую бабулю из
мордовского села с болями в позвоночнике. Ее перевели из больницы
мордовского села долечиваться. По-русски баба Маша почти не говорила.
Вернее говорила, коверкая русские слова вперемешку с мордовскими. За
свои восемьдесят лет бабка впервые лежала на больничной койке. Ночью она
покрякивала, охала во сне. Днем не жаловалась, лежа на спине, смотрела в
окно, возле которого лежала. Все уколы переносила спокойно.
К концу недели Бабе Маше стало легче. Она выходила в коридор, забирала
продукты из холодильника, который стоял в коридоре один на все крыло
этажа, садилась на краешек кровати и съедала все, что приносила:
колбаску копченую, творог, сыр, молоко, фрукты.
Прошло дня два. Утром, как только баба Маша вышла из палаты, соседка по кровати Анны Алексеевны Тоня, заметила:
– Хорошо бабушка питается. Кто же ей все эти вкусности носит? Никто, вроде, к ней не ходит.
Впрочем, однажды навестила бабку ее родственница. Уходя, она спрашивала,
что покушать принести нужно. На что баба Маша ответила: «Ничего не
нужно, кормят хорошо, в белом есть все».
В палате все шесть кроватей были заняты. Но на обходе врачи сказали, что
двух, Тоню и еще одну женщину, Свету, после обеда, как только
подготовят выписки и больничные листы, отпустят домой. Бабу Машу
медсестра еще до завтрака забрала на обследование.
Едва врачи за порог, как женщины стали собираться домой. Вытрясали все
свое из тумбочек, дошла очередь и до большого белого холодильника.
Тоня с пакетом продуктов пришла из коридора, шлепнулась на кровать и рассмеялась:
– Ой, девчонки, кажется, знаю я, кто продукты нашей бабе Маше поставляет!
Женщины повернулись к Тоне.
3.
– Ну, не тяни, говори, кто? – за всех ответила Света.
Тоня, подавляя смех, рассказала:
– Замечать стали, что кто-то берет из холодильника то, что приносят.
Возьмут подписанный пакет, а там, то одно пропало, то другое. А потом
медсестра дежурная видела, как баба Маша разворачивала подряд пакеты и
брала то, что нравится. Да сказать не успела ничего ей. Вызвали
медсестру к больному. Велела мне ей теперь рассказать.
Женщины дружно прыскали от смеха еще несколько минут. И тут Света спросила:
– Тонь, а как объяснять будешь? Жалко бабку-то. Ведь, наверное, не нарочно, думала так и надо.
– Точно, девочки, прямо и не знаю, как.
И тут Тоню словно осенило:
– Анна Алексеевна, Вы грамотная, учительница, может, Вы ей расскажите, что к чему?
Анна подумала, взяла листок бумаги, карандаш.
– Какая фамилия у бабушки?
Фамилию никто не знал.
– Да ладно, так и напишем: «Баба Маша».
Анна Алексеевна достала чистый целлофановый пакет с ручками, вложила в
него подписанную бумажку, апельсин, яблоко, пригоршню конфет.
Тоня все поняла сразу, подошла к Анне Алексеевне и высыпала все, что оставалось в ее кульке с продуктами в тот же пакет.
– Все равно ухожу. Ну, женщины, давайте сюда, все, что не жалко, – бросила клич Тоня.
Женщины подходили, клали в пакет, предназначенный бабе Маши, всего
понемногу. Набралось прилично: фрукты, конфеты, печенье, колбаса, сыр.
Пакет Анна Алексеевна отнесла в холодильник.
– Анна Алексеевна, а как поймет-то бабуля, что только из этого пакета можно есть?
– Нам с сегодняшнего дня, дорогие мои, каждому дали персональные пакеты, – ответила учительница.
