Рита, высокая светловолосая студентка четвертого курса,  в перерыве между лекциями застыла на лестнице главного корпуса у окна. 
       Университетский дворик  поздней осенью напомнил ей голодного вузовца перед стипендией, и строки стиха сложились:
       Еще листва разбросана,
       Как слезы поздней осени,
       А в воздухе сгущается зима...
       - Маргарита, что стоишь? На занятия опаздываем. Расписание поменяли, сейчас семинар по журналистике. Я в буфете был. 
       Рита очнулась, это Эдик из ее группы, среднего роста парень в очках с кучерявым чубом и косынкой вместо галстука. «Ну, наверняка, опять  опаздываю». 
       - Побежали, Эдуард, – отпарировала Рита, - практические в лабораторном?
       Добежали до соседнего корпуса, быстро поднялись на третий этаж. Все равно не успели. Отдышались немного. Рита подумала, что кураторша в очередной раз сделает ей замечание за ее брючный костюм: в брюках и джинсах девушкам посещать универ не приветствовалось. Рита, вздохнув, откинула длинные локоны за плечи, Эдик поправил очки. В аудиторию вошли одновременно.
       - Сколько раз я говорила Вам, чтобы в брюках на занятиях не появлялись?! - задала риторический вопрос полная маленькая женщина за кафедрой.
       - Это Вы мне? – нашелся Эдик. 
       Ребята дружно рассмеялись. Рита, впервые посмотрев на Эдика с признательностью: «Выручил, и весьма остроумно», прошла и села за последний ряд.
     Через год, на выпускном курсе, она вспомнит курьезный эпизод, когда  увидит ту же преподавательницу, рьяную защитницу женских юбок, читающей лекцию в белой кофточке и черных обтягивающих брюках... 
     Занятие по специальности длилось как обычно: разбирали статьи, выходили «к доске» с домашними заданиями.  Вдруг в классную комнату вошел зам. декана факультета. Пожилой, грузный, с папкой в правой руке, он сразу направился к столу возле "трибуны", показывая левой молодежи, чтобы садились. 
       Обратился к педагогу:
       - Жанна Евгеньевна, Вы не против, если займу несколько минут?
       - Разумеется, - замахала та руками.
       Раскладывая бумаги, заместитель громким голосом обратился к студентам:
     - Товарищи, будущие журналисты, дело у меня к вам весьма важное. Вы на собраниях уже обсуждали творчество некоего писателя С., выступившего против всего того, что нам, советским людям, так дорого и свято, поэтому без лишних предисловий прошу вас подписаться под обращением преподавателей и студентов нашего факультета, в котором осуждаем творчество С. как порочащее советскую действительность. Это абсолютно добровольно. Пожалуйте по одному и ставьте подпись.
       Ребята подходили, бегло просматривая лист, лежащий на столе, подписывали.  Группа небольшая, трое болели. Рита задумалась.
       - Вы, девушка, выходите. 
       Рита встала, помолчала и выдавила, слыша себя как бы со стороны:
       - Не могу подписать, я не читала ни одного произведения этого автора.
       - Но на собрании Вы присутствовали? – спросил, пока еще вежливо, профессор.
       - Была, несомненно, но не читала произведений С..
       - Тогда поверьте моему опыту, я обманывать не стану, это порочащие нашу жизнь книги, изданные, между прочим, за рубежом, - продолжал уже с явным раздражением зам. декана.
       - Я Вам верю, но не могу подписаться под тем, чего не знаю. Можно ознакомиться с какой-либо из его публикаций?
       - Да как Вы смеете мне не доверять! Я танкист, войну прошел, и не могу мириться с ложью автора С.! - с явным негодованием воскликнул зам. 
     - Мой отец тоже воевал, у него и награды есть, и к Вам я отношусь с уважением. Возможно, у меня будет более негативная оценка творчества С., но, поймите меня правильно, я должна ознакомиться с тем, что он написал, и только потом судить. – Продолжала спокойно настаивать на своем Рита.
       - Маргарита права, я тоже воздержусь пока подписывать, - выразил мнение Эдик.
       Рита села. В ее поддержку высказались еще двое парней. 
       - Ну и ну, - только и произнес профессор. 
       Забрав вместе с папкой обращение с уже состоявшимися подписями, он вышел.
       Пара окончилась. Все сидели, молча. Препод, еще не зная, как реагировать, наконец, произнесла: 
       - Свободны.
       - Рит, не дрейфь, ничего не будет, он же сам сказал, что дело добровольное, да и не одна ты. 
       «Хороший парень, Эд, надежный. И все-таки страшновато», - подумала Рита про себя, а вслух сказала:
       - Не ожидала, Эдик, спасибо тебе.
       - За что? – переспросил он.
       - За «брюки», конечно, - улыбнулась Рита. 



Сборник: Восьмидесятые
Фото автора