Обедала Надежда обычно на заводе, где работала мастером ОТК. Но сегодня побежала домой, жила почти рядом. Морозно, солнечно, захотелось пройтись, подышать.

Едва она вошла, как зазвонил телефон. Незнакомый голос принадлежал директрисе лицея, где учились дети: Никитка - в пятом классе, Оленька - во втором. Никогда прежде звонков из школы не было, Надя сразу настроилась на что-то неприятное.

Директриса говорила резко, переходя почти на крик, что Надежде немедленно нужно прийти в школу, так как её сын разбил однокласснику нос, что мать этого мальчика, инспектор гороно, уже подъехала и грозит перевести потерпевшего в другой лицей. 

Надя, и без того хрупкая, как-то вся съёжившись, только и смогла ответить: «Разберёмся». Едва она положила трубку, щёлкнул замок, это пришёл Никита. Стоя в коридоре, он растерянно теребил ремень сумки: 

- Мам, за тобой послали. В цех зашел, сказали, ты на обед ушла. 

Надежда выпрямилась, перезвонила начальнику, сообщив, что задержится, и, проведя рукой по взъерошенному тёмно-русому чубу сыночка, выдохнула: 

- Никит, присядь и объясни по порядку, что случилось?

- Мамуля, это я Эдика ударил. Знаешь, он всё пытался доказать, что самый крутой из наших пацанов, этак при всех, то пальчиком поманит, как слабака последнего,  то кулак покажет из-за спины. И все хихикают... противно. Думал: надоест и отстанет. Так он начал выпендриваться: «Слабо подойти, размазня?» Я и подошёл. 

Эд первым меня толкнул. Подрались. Что оставалось делать? Он захныкал, всё классной выложил. Та - директору. А тут конец перемене. Кровь из носа остановили сразу, но мамаше Эда позвонили.  Начали меня ругать.

- А ты, что?

- Молчал всё время. Хотели, чтобы при всех признал свою вину. Но начал-то он. Почему я должен прощения просить?

Надя смотрела на сынишку и думала: «Вот и вырос, проблемы начались. Класс-то с математическим уклоном, учеников набирали изо всех четвёртых. Мальчишки пытаются расставить приоритеты. Да и Эдуард повыше и покрепче сына будет. Видно, точно достал. Верно ли поступил Никита? А что бы я сделала на его месте?»

- Вот что, сынок, в лицей я, конечно, не пойду. Сам  натворил, сам и выбирайся. Могу только посоветовать. То, что ты не слабак, уже доказал, хотя и не так, как хотелось бы, мог бы с ним просто поговорить. Теперь покажи, что ты не глупый, зла на него не держишь. Никита, с ребятишками нужно уметь дружить, тогда и учёба будет тебе не в тягость. И маму обиженного мальчика можно понять. Я бы также за тебя переживала. Вообще,  извинилась бы и постаралась подружиться с одноклассниками. А ты подумай и поступай так, как сочтёшь нужным. Уже взрослый, вон какой долговязый. Мне на работу пора. Иди на занятия.

Надежда ожидала, что сообщат о драке в отдел. Но больше её никто не беспокоил. Вечером прошла по магазинам за продуктами и до дома. 

Дверь открыл сын, Дочка, симпатичная девчушка со светлыми кудряшками, прыгала рядом вокруг сеток с едой:

- Мамочка, принесла сладенького? Давай я авоськи разберу.

Надя оставила поклажу на кухне на Оленьку и зашла в детскую к сыну.

- Ну, как твои дела? Меня больше не вспоминали?

Никита выглядел спокойным и заметно повеселевшим:

- Нет, мамуль, не вспоминали. Когда я в класс вернулся, все ещё там находились, с ребятами наш случай разбирали. Те не обсуждали, говорили учителя. Попросил разрешения войти, встал перед партой Эда, извинился. Перед его матерью тоже. Сказал, что больше не буду кулаками проблемы решать. Да, и не потребуется, наверное, с Эдиком мы вместе теперь из школы ходить будем, он даже ждал меня, пока я Олю забирал из продлёнки. 

Впервые за день Надюша улыбнулась: «Слава богу, ситуация разрешилась, теперь сынуля, точно, правильно поступил». И, хотя ей, сорокалетней женщине, не привыкать к жизненным невзгодам, чуть не заплакала, трудно без отца детей растить: «Да лучше так, чем выслушивать пьяные никчёмные речи бывшего мужа, который и со второй-то женой неважно живёт». 

Оленька разобрала сетки. Никита пошёл разогревать котлеты с картошкой. Надежда умылась и поспешила на кухню, помочь детям накрыть стол на ужин.